Неточные совпадения
Вдали все еще был слышен лязг кандалов и тяжкий топот. Дворник вымел свой
участок, постучал черенком метлы о булыжник, перекрестился, глядя вдаль, туда, где уже блестело солнце. Стало тихо. Можно было думать, что остробородый дворник вымел арестантов из улицы, из
города. И это было тоже неприятным сновидением.
— Вот тебе и отец
города! — с восторгом и поучительно вскричал Дронов, потирая руки. — В этом
участке таких цен, конечно, нет, — продолжал он. — Дом стоит гроши, стар, мал, бездоходен. За землю можно получить тысяч двадцать пять, тридцать. Покупатель — есть, продажу можно совершить в неделю. Дело делать надобно быстро, как из пистолета, — закончил Дронов и, выпив еще стакан вина, спросил: — Ну, как?
Ваше имение находится только в двадцати верстах от
города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные
участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода.
Гурмыжская. Нет, я весь теперь не продам; что за имение без леса! Некрасиво. Может быть, со временем… а ты купи этот
участок, что ближе к
городу.
— Карт в игре — пятьдесят две… В
городе, в моём
участке, тысячи людей, и я знаю из них несколько сотен. Знаю, кто с кем живёт, кто где служит. А ведь люди меняются — карты всегда одни и те же…
«Интересно, кто там сидит сейчас на моем месте?.. Кто-нибудь да сидит… Молодой врач вроде меня… Ну, что же, я свое высидел. Февраль, март, апрель… ну, и, скажем, май — и конец моему стажу. Значит, в конце мая я расстанусь с моим блистательным
городом и вернусь в Москву. И ежели революция подхватит меня на свое крыло — придется, возможно, еще поездить… но, во всяком случае, своего
участка я более никогда в жизни не увижу… Никогда… Столица… Клиника… Асфальт, огни…»
Начавшаяся вьюга подхватила меня, как клочок изорванной газеты, и перенесла с глухого
участка в уездный
город.
Так я был счастлив в 17-м году зимой, получив перевод в уездный
город с глухого вьюжного
участка.
Дело было в том, что, когда отдохнувший от пожаров
город стал устраиваться и некоторые люди стали покупать
участки в кварталах за церковью Василия Великого, оказалось, что у продавцов не только не было никаких документов, но что и сами эти владельцы и их предки считали всякие документы совершенно лишними.
— Помилуйте, что же это такое. Прежде был самый спокойный улус — теперь не проходит недели без происшествия. Там стреляют, там ранили человека, там поймали татарина, волокут в
город. Только и слышишь: где происшествие? В
участке Федосеева. Гнездо какое-то.
— Точно так, выучен, еще когда на службу не поступал, а в крестьянах состоял. За такое же примерно дело, меня, ваше благородие, форменно отполировали в участке-то, в нашем
городе. И, окромя того, осмелюсь доложить, ваше благородие, всю морду, можно сказать, вроде быдто теста сделали… А здесь только штраф… Во всякой, значит, стране свои порядки, ваше благородие!
Она — жена судейского, служащего здесь больше пяти лет, да еще в такой должности, как следователь самого главного
участка в
городе.
В селе Райбуже, как раз против церкви, стоит двухэтажный дом на каменном фундаменте и с железной крышей. В нижнем этаже живет со своей семьей сам хозяин, Филипп Иванов Катин, по прозванию Дюдя, а в верхнем, где летом бывает очень жарко, а зимою очень холодно, останавливаются проезжие чиновники, купцы и помещики. Дюдя арендует
участки, держит на большой дороге кабак, торгует и дегтем, и мёдом, и скотом, и сороками, и у него уж набралось тысяч восемь, которые лежат в
городе в банке.
В
городе полиция глухою ночью звонилась в квартиры, вручала призываемым билеты и приказывала немедленно явиться в
участок.
В
городе уже стреляли, но в ихнем
участке было тихо, и только в двух-трех местах достраивали запоздалые баррикады.